Лицо с обложки

Старая гвардия

В Челябинск в рамках кинофестиваля «Любить человека», который закрывается завтра в «Мегаполисе», приехала актриса Людмила Хитяева, знакомая многим по своим ролям в фильмах «Тихий Дон» и «Стряпуха». Газетачел.ру встретилась с артисткой и узнала у нее секрет знаменитых пельменей режиссера Герасимова.

Творческий вечер в тесном зале киноцентра имени Оболенского, куда Людмилу Ивановну привезли на встречу с челябинскими поклонниками — главным образом, пожилого возраста, начался с показа «Понизовой вольницы» (1908), одного из первых российских немых игровых фильмов, снятого при участии 150 человек массовки и длящегося всего десять минут. Прихлебывая из бокала винцо, коим в киноцентре угощали всех собравшихся, и закусывая напиток большими виноградинами, Хитяева вглядывалась в экран и похвалялась, мол, не смотрела ничего подобного. Про практически интимную атмосферу встречи актриса говорила в таком же духе: «Ничего подобного со мной еще не было. Я никогда в такой уютной обстановке не бывала». Впрочем, лукавила, скорее всего.

В столице Южного Урала Людмила Ивановна, которая нынче не служит ни в каком театре, особенно не стремится сниматься («меня современное российское кино не волнует») и много ездит по стране (до Челябинска она с продолжительным визитом была на Дальнем Востоке), в окружении своих ровесниц травила байки про съемки «Тихого Дона», про Шолохова и суровую Веру Пашенную, души не чаявшую в молоденькой Хитяевой. Это был такой обязательный джентльменский набор. В остальное же время, постоянно жалуясь на звездную молодежь («промурлыкали две песенки и уже называют себя звездами!») и молодежь обычную («наши родители строили семью с вилки, с ложки, а нынешние девицы сразу спрашивают своих молодых людей, что они им купят»), актриса рассказывала все больше про прошлое, нежели настоящее. Про своего учителя и нашего земляка режиссера Сергея Герасимова и его знаменитые пельмени — да так, что оные захотелось попробовать всем гостям встречи. А завершение встречи подарила местной собирательнице игрушечных лягушек свою брошку. С барского плеча сняла, так сказать.

Первую роль в кино «отбила» у Лучко
— Я окончила Горьковское театральное училище, и меня сразу же взяли в театр драмы им. Горького в Нижнем Новгороде. Только я начала делать робкие шаги на сцене, как съемочная группа во главе с Анненским приехала к нам в город выбирать натуру для будущего фильма «Екатерина Воронина». Кинематографисты пришли в наш театр, где я как раз репетировала главную роль в спектакле «Наш дом» — роль жены Стаханова, которая из восторженной женщины в итоге превращалась в мещанку. Исидор Маркович (Анненский) увидел меня и указал: «Вот! Вот она Екатерина Воронина». Меня утвердили на роль, хотя до этого на нее пробовались тридцать актрис, и последней из них была Клара Лучко, которая и должна была играть в фильме по плану.
Надо признаться, что я совершенно до этого не знала кинокухни, как театральная актриса, я привыкла репетировать, а здесь приходилось сначала играть шестнадцатилетнюю девочку, а уже через некоторое время руководить портом. Однако у меня были великолепные партнеры. Одна Вера Пашенная, которая играла мою бабушку, чего стоила! Ее все очень боялись, она была женщиной властной, а со мной становилась просто мякишем, называла своей внученькой и многому научила.

От участия в «Тихом Доне» хотела отказаться
— Где-то в середине съемок картины «Екатерина Воронина» прошел слух о том, что готовится «Тихий Дон», все молодые актеры активно обсуждали, кого пригласят играть в этом фильме. И вот, когда съемки «Ворониной» подходили к концу, меня, идущую в кителе, с зачесанными волосами по коридору студии им. Горького, остановил Сергей Герасимов и спросил: «Товарищ Хитяева! Хотите у меня сниматься?». «Сергей Аполлинариевич, — икая, ответила ему я, — хотела бы. А кого?» Он: «Я хотел бы вам предложить сыграть роль очень яркую, сочный самобытный характер, женщину с трагической судьбой. Я хотел бы предложить вам Дарью». «Но я же городской житель, я совсем не знаю казацких традиций, жизни села». «Ничего, — сказал он, — мы все городские. Будем учиться».
Уже перед самым началом съемок я начала трусить и отказываться. По молодости. И меня стали уговаривать всем миром: «Как же так? Это же Шолохов! Шо-ло-хов!». Прислали телеграмму правительственную. Я пришла к нашему театральному режиссеру Покровскому, и тот сказал: «Разумеется, картина эта будет очень популярной. И ты тоже станешь известной, только веди себя скромно. И не забывай, что здесь твои корни. Когда тебя будут приглашать, никогда не отказывай».

Казачка Марья Петровна научила актрису причитать
— Когда я приехала на съемки «Тихого Дона», мне пришлось отстаивать свое место в уже спаянном коллективе. Меня сходу, не успела я даже толком познакомиться с актером Смирновым, который играл моего мужа, поставили в сцену причитания над его прахом. Причитать надо было так, как это делают казаки. И вот я заливаюсь слезами, заламываю руки, а Герасимов мне говорит, что так не пойдет, что нужно одеться, как казачка, в длинную юбку. И чтобы духами не пахло от меня. Я ночи не сплю, не могу понять, как же мне себя вести. А на съемках у нас присутствовало много любопытных, в том числе и казачка Марья Петровна. Ее-то Сергей Аполлинариевич и попросил мне помочь. В тот же день она отвезла меня в районный центр Диченский, где как раз умер 90-летний старичок. Когда мы приехали на место, я увидела такую картину: в избе в углу была икона, горела лампада, у гроба сидели две старушки и спокойно творили молитву. Эта Марья Петровна сходу начала причитать. Старушки тоже всполошились и подхватили. И получился просто ансамбль кликуш. У меня нервы на пределе были, я постепенно к ним подошла и, заливаясь слезами, тоже запричитала. На следующий день я ехала на съемочную площадку в полуобморочном состоянии. Герасимов посмотрел на меня, увидел мое скорбное опухшее лицо и сказал: «Во! Сегодня ты мне нравишься». Снимали сцену всего в три дубля. Я так рыдала, что меня остановить не могли, даже валерьянку предлагали. Но высшей похвалой для меня стало, когда Сергей Аполлинариевич сказал: «Ну, дорогая, вот это искусство».

Пельмени по-герасимовски есть даже в Париже
— Сергей Аполлинариевич умел не только работать, но и отдыхать. Как выдавался выходной день, он собирал нас всех, и мы делали знаменитые герасимовские пельмени из трех видов мяса. Когда же я впервые прилетела в Париж, один меценат нас пригласил в ресторан «Максим», очень дорогой, где все в косоворотках ходят, на балалайках играют, а икру жбанами заказывают. Я открываю меню и вижу графу: «Герасимов». «А что это такое?» — спрашиваю я. Оказывается, пельмени по-герасимовски! Представляете, когда Сергей Аполлинариевич был в Париже на съемках «Журналиста, он пришел в «Максим», попросил пельменей, попробовал их и сказал, мол, это ерунда, пойдемте, я вас научу, как нужно правильно. И ведь показал!

Шолохов заряжался от ее портрета
— После съемок «Тихого Дона» Шолохов прислал мне телеграмму, мол, вы сыграли лучше, чем я написал. Это для меня прямо память! После Миша, его сын, рассказывал мне, что дома у писателя висели два портрета — Бондарчука и мой. Я на фотографии такая улыбающаяся была. И утром Шолохов просыпался, выходил к завтраку, смотрел на снимок и говорил: «Ах ты! Какая стервочка! Ах ты!». Каждый раз он заряжался от моего портрета.

Анастасия БОГОМОЛОВА